• Новая книга автора бестселлеров «Вся кремлевская рать» и «Империя должна умереть»
• Эксклюзивный материал — автор провел более 120 интервью, работая над книгой
• Новые подробности о последних свободных выборах в России
Конец 1995 года. Старому президенту очень сложно отказаться от власти — особенно когда его окружение уверяет, что никто, кроме него, не справится. Даже лежа на больничной койке после инфаркта, Борис Ельцин решает баллотироваться вновь. Эти выборы станут переломными в истории России. Сторонники президента приложат все возможные и невозможные усилия ради сохранения свободы. И вроде бы одержат победу. Но в итоге получат прямо противоположное тому, за что боролись.
Цитаты
Сюжет вокруг выборов 1996 года — это классика, которая сформировала сегодняшнюю политику. Наша жизнь такова именно из-за того, что случилось 25 лет назад. События 1996-го, описанные в этой книге, — это завязка нашего сегодняшнего сюжета. Можно сказать, что это Россия за секунду до Путина.
Почти все согласны, что 1996 й — год важнейшего поворота в истории России. «Я безо всякого пафоса считаю, что это была самая драматическая, историческая развилка в судьбе страны, уж по крайней мере с 1991 года, а может, и с 1917-го, — говорит Анатолий Чубайс. — Именно эта победа Ельцина навсегда сломала хребет коммунизму в России, сделала необратимыми главные достижения: восстановление российской государственности с демократической Конституцией и создание основ рыночной экономики с частной собственностью. Эта основа устояла во время мирового экономического кризиса 1998-го и стала базой для “российского экономического чуда” — удвоения ВВП в 1999–2007 годах. Я по-прежнему считаю, что если бы в той ситуации победил Зюганов, это было бы российской национальной катастрофой».
Но есть и другая точка зрения: национальная катастрофа — это потеря веры в демократию, в институт выборов и в институт собственности. «Процесс важнее результата, — говорит Михаил Фридман. — Процесс смены собственников важнее того, кто станет собственником. В 1990-е был шанс объяснить обществу, что все прозрачно, чисто, насколько это возможно. Чтобы общество поверило. А в итоге что мы имеем? Никто ни во что не верит. Какой же это институт собственности, если никто не верит, что она законная?»